Слово об Учителе. Нравственные уроки Чернавского
«Самым живым примером для ученика является сам учитель»
(Фридрих Дистервег - немецкий политик).
Врачеванию, в том числе в травматологии и ортопедии, можно научить почти каждого, чьи старания и чей интеллектуальный индекс не ниже среднего. Это одинаково соотносимо, как к приобретению практических, в том числе и оперативных навыков, так и получению ученых степеней. Важны при этом усердие ученика, и, по-отечески, заботливое внимание учителя, а также повседневный и взаимно уважительный диалог Учителя и Ученика. Это Классическая аксиома Учительства и Ученичества во всей истории человечества. При общении с Учителем огромное значение имеет не только его профессионализм, но и нравственные уроки, его жизненные принципы, которые Он передает ученику по наследству. Методы лечения со временем трансформируются, видоизменяются, устаревают морально и технологически, но нравственные уроки не подвержены эрозии при любом уровне технологического прогресса. Уроки Учителя становятся для его учеников моральным Компасом в сложном и противоречивом мире. Судьба была чрезмерно благосклонна ко мне по дороге к Учителю и в судьбоносном пути с Ним!
Попробую вкратце рассказать о своем, для меня ВЕЛИКОМ УЧИТЕЛЕ, одном из ведущих профессоров Советского Союза- о Викторе Алексеевиче ЧЕРНАВСКОМ (1915-1982 гг.). Его имя бесконечно дорого мне! Лично для меня Советский Союз и Россия богата не только Пушкиным и Достоевским, Жуковым и Танкаевым (освободителем Освенцима), Королевым и Гагариным, Айтматовым и Гамзатовым, Пироговым и Вишневскими, но, непременно, и моим учителем Виктором Чернавским. По образу мышления, полезности людям, правдивости в жизни, физической мощи и гордости духа, скромности в быту и не успокоенности мысли Виктор Алексеевич напоминал мне гениального Льва Толстого. Ненависть его ко лжи была яркой. Презирал он подхалимство и пьянство, бахвальство и гордыню, лесть и корыстолюбие, лицемерие и равнодушие, панибратство и сплетни; не переносил хамство и запаха табака. Он был эталоном Чести, Порядочности и Ответственности! Удивительной была в нём гармония красоты и таланта, чистоты и честности, строгости и теплоты, мужества и нежности, отважности и ранимости.
Первая моя встреча с НИМ. Работал я заместителем главного врача по хирургии в самом отдаленном, высокогорном Цумадинском районе Дагестана, прошел специализацию по военно-полевой хирургии на базе госпиталя Северо-Кавказского военного округа в гор. Ростов-на-Дону. К тому времени я был соавтором лишь одной статьи о лавсанопластике дефекта диафрагмы (клинико-экспериментальная работа); готовил себя к общей хирургии, но случайно прочитал в газете о конкурсе в аспирантуру по травматологии и ортопедии. Приезжаю в Москву. Вхожу в просторный кабинет профессора в старинном здании Московской городской клинической больницы № 4. Старинная мебель, на стене портреты не Генсека ЦК КПСС, а профессоров Ф.А. Рейна, С.И. Спасокукоцкого, В.В. Гориневской и Г.С. Бома (позже я узнал, чьи эти портреты), что было удивительным для тех лет тотального господства коммунистических догматов и портретов во всех сферах жизнедеятельности страны. Даже и сегодня от рабской традиции вывешивания портретов руководителей в кабинетах не отказались.
Очень внимательно, спокойно и доброжелательно без билетов и в присутствии доцента Е.И. Зайцевой расспрашивал меня Виктор Алексеевич о моей жизни и работе: «А как лечили переломы бедра в условиях районной больницы?». Отвечаю: «-Скелетным вытяжением в течение 2-х месяцев; не оперировал, ибо не были для этого никаких условий. Да и район расположен в 400 км от Махачкалы; поэтому пациентов не отправишь по горным ухабистым дорогам так далеко, ибо при этом травматический шок пострадавшим обеспечен; кроме того, возможны повреждения магистральных сосудов и нервов при этом». Ответ ему понравился. Были и другие вопросы. На его последний вопрос: «-А не будет ли тяжело материально жить на стипендию аспиранта?», ответил: «-Думаю, справлюсь, ибо и в студенческие годы подрабатывал ночным сторожем, грузчиком в порту и даже медбратом в колонии заключенных».
Виктор Алексеевич написал ректору МОЛГМИ, академику АМН СССР, профессору Ю.М. Лопухину на кафедральном бланке письмо о том, что: «оцениваю знания М.А. Абулхабирова на «хорошо» ; согласен принять его в аспирантуру на кафедре». Так я был зачислен очным аспирантом кафедры травматологии, ортопедии и военно-полевой хирургии 2-го Московского Ордена Ленина Государственного Медицинского Института имени Н.И. Пирогова. И началось моё становление травматологом–ортопедом под истинно отеческим и самым доброжелательным вниманием В.А. Чернавского.
Родился Виктор Чернавский в семье сельского священника в деревне Полуево Рославльского уезда Смоленской губернии; был младшим в семье, в которой из 12 детей умерли в младенчестве шестеро; остались 4 брата и две сестры. Друзьями его детства были крестьянские дети. Позже отец-священник получил приход в Смоленске. Он много заботился о светском образовании детей. Виктор Алексеевич вспоминал, что отец выписывал журналы, а к ним прилагались собрания сочинений русских классиков, которыми он зачитывался.
В 1915 году Виктор Алексеевич закончил с серебряной медалью Смоленскую гимназию и поступил на медицинский факультет Московского университета (МГУ). Однако, в 1918 году из-за Гражданской войны в России, не закончив последнего года учения, он вынужден был идти добровольцем в Рабоче- Крестьянскую Красную Армию (РККА) в качестве фельдшера, а затем стал исполняющим обязанности врача Южного фронта в составе 40-й дивизии. По его воспоминаниям в 1918 году можно было сделать выбор между белогвардейцами и красными. Виктор Алексеевич выбрал красных, ибо они провозгласили лозунг: «Землю крестьянам!», а крестьянство он считал своим миром.
На гражданской войне он тяжело заболел; трижды перенёс брюшной тиф. Ему пришлось пройти тяжелую начальную медицинскую практику, и с ужасом вспоминал, что приходилось ему делать на войне без опыта и руководителя. Одной из ярких картин этого времени в памяти Виктора Алексеевича осталась длинная вереница побежденных казаков, возвращающихся в свои станицы. При этом попытки мародерства были немедленно прекращены расстрелами.
Узнав воочию работу военно-полевого хирурга, Виктор Алексеевич навсегда остался противником войны и сторонником слова, полагая, что в мирное время нужно и можно решить все спорные вопросы. Ему самому еще дважды пришлось увидеть ужасы войны глазами хирурга: во время столкновения с японцами и во второй раз в Центральном институте травматологии и ортопедии (ЦИТО), куда ежедневно привозили с фронтов много раненых в ВОВ.
Вернувшись с фронта, Виктор Алексеевич с досадой узнал, что он, как сын священника, не может быть восстановлен для завершения учёбы в университете. И был он в негодовании от этой несправедливости и намеревался «бить морду кабинетным крысам», что после трех тяжелых военных лет человеку с атлетическим сложением и боевым характером было бы несложно, но по дороге встретил земляка, который имел влияние в госструктурах, и добился его восстановления студентом медицинского факультета МГУ. А до этого, после гражданской войны Виктор Алексеевич короткое время заведовал сельской больницей в Новгородской губернии. По дороге к месту назначения его потрясли нищета и большое число искалеченных: «будто Мамай прошел». Через год его направили в те же места инспектором. Снова потрясение, но уже богатством после Ленинского НЭПа и возрождения крестьянских хозяйств.
По окончании университета в 1923 году ему посчастливилось три года работать врачом у выдающихся хирургов мирового уровня: сначала у профессора Ф.А. Рейна, а затем профессора С. И. Спасокукоцкого. В 1928 году, работая интерном в Московском протезном институте под руководством профессора В.В. Гориневской, он написал работу о повреждении позвоночника. Портреты его учителей С.И. Спасокукоцкого и В.В. Гориневской висели у него дома.
После интернатуры Виктор Алексеевич работал врачом в подмосковном угольном бассейне. Тогда же была опубликована его статья «Организация травматологической помощи на здравпунктах и лечучреждениях подмосковного угольного бассейна». В нем всегда была страсть ко всему новому и к научному обобщению. К этому он всегда призывал и своих учеников.
В 1932 г. Виктор Алексеевич был зачислен сначала ассистентом Центрального института усовершенствования врачей (ЦИУВ) на базе ЦИТО, а затем назначен заведующим травматологическим отделением Центрального научно-исследовательского института травматологии и ортопедии (ЦИТО), где он бессменно проработал 20 лет (до 1952 г.). Он был реальным кандидатом на должность директора ЦИТО, но, чтобы этого не произошло, Виктора Алексеевича уволили по сокращению штатов. Ему не захотелось участвовать в интригах за директорскую должность.
В 1936 г. защитил в ЦИТО кандидатскую, а позже и докторскую диссертацию на тему: «Огнестрельные ранения тазобедренного сустава и восстановление его функций» (1949 г.), в которой обобщил огромный опыт военных лет по лечению тяжелых ранений в области тазобедренного сустава. Я видел рентгеновские снимки вылеченных им пациентов с использованием (кокситной) гипсовой иммобилизации и больших хирургических операций в сочетании с ежедневными перевязками, антибиотиками и антисептиками тех лет. Результаты впечатляли. За эту работу он получил премию имени С.И. Спасокукоцкого.
Вспоминаю мнение легендарной З.С. Мироновой – профессора и руководителя отделения спортивной и балетной травм ЦИТО: «Виктор Алексеевич был требовательным к себе и другим; не терпел расхлябанность и не профессионализм; после ночного дежурства с утра пораньше мы – молодые ординаторы и аспиранты приходили к нему в кабинет (он рано приходил на работу), чтобы рассказать о поступивших пациентах во время дежурства. От него заранее мы получали важные замечания, а на общей утренней врачебной конференции с участием всех сотрудников ЦИТО эти замечания уже не повторялись. А публичных замечаний никто из молодых врачей не любят».
Узнав, что я ученик В.А. Чернавского, именитые «ЦИТОвцы» высоко отзывались о профессиональных и человеческих качествах Виктора Алексеевича. Помню добрые слова крупнейших ученых Советского Союза ( С.Т. Зацепина, В.М. Лирцмана, Г.М. Тер-Егиазарова, З.С. Мироновой, М.И. Пановой, О. Н. Гудушаури, Г. И. Лаврищевой, Г. Н. Крамаренко, К.М. Винцентини, А.Ф. Каптелина и других профессоров ЦИТО о нём. А вместе с выдающимся хирургом и травматологом, профессором А.В. Капланом в журналах «Хирургия» и «Врачебное дело» выходили их совместные статьи по актуальным проблемам травматологии.
История нашей кафедры начинается с ноября 1933 года. Основал её профессор Г.С. Бом – один из основоположников ортопедии в Москве, а после смерти Георгия Сергеевича кафедра была реорганизована в доцентский курс, который возглавил доцент М.С. Жуховицкий, затем доцент Б.Г. Высоцкий. В 1957 году курс травматологии и ортопедии был выделен из кафедры госпитальной хирургии, а заведовать этим курсом был приглашен В.А. Чернавский. Понятно стало, почему центральное место на стене его кабинета занимал портрет Г.С. Бома.
При Викторе Алексеевиче кафедра приобрела большую популярность в Советском Союзе из-за своей большой научной деятельности и хирургической активности при лечении пациентов с переломами и ортопедической патологией. Приукрашивание или фальсификация результатов лечения было не допустимым для него. Однажды он попросил меня принести ему все сведения о всех 29 пациентах с подкожными разрывами сухожилия длинного разгибателя кости после перелома лучевой кости, ибо для мировой литературы это было очень большим числом. Даже величайший травматолог Лоренц Бёллер описал всего лишь 4 случая подобного осложнения. Принес все выписки из истории болезней; он внимательно изучил материал и был в удивлении от большого числа пациентов, оперированных в клинике. Вскоре мы опубликовали совместную статью об этом уникальном опыте.
В научной литературе известны методики восстановления (аутопластика) разорванного Ахиллова сухожилия по Чернавскому при его свежих, подкожных разрывах, остеосинтез (соединение костей) переломов шейки бедра по Чернавскому без направителя, двухлонгетная иммобилизация (фиксация) переломов лучевой кости в «типичном месте» по Чернавскому, операция по Чернавскому («открытая ладонь») при контрактуре кисти (Дюпьюитрена), кожная пластика перемещенными лоскутами при язвах культи голени и другие. Лишь редкие ученые удостаиваются чести быть их имена в учебниках и научных монографиях. Кстати, Виктору Алексеевичу пришлось оперировать по своей методике даже давнего своего знакомого по гражданской войне, легендарного маршала Семена Михайловича Буденного, у которого в пожилом возрасте после падения с лошади произошел перелом шейки бедра.
Виктор Алексеевич владел французским, немецким и английским языками, был членом редколлегий немецкого и советских журналов по хирургии, ортопедии и травматологии. Он автор более 150 научных публикаций, 4-х монографий; под его научным руководством были защищены 4 докторских и 18 кандидатских диссертаций. Для тех лет очень серьезного отношения к диссертациям такое количество диссертаций за короткий период из одной кафедры был большим успехом. Он был награжден орденом «Знак Почета», медалями и грамотами. Был членом правления Московского, Всероссийского и Всесоюзного обществ травматологов-ортопедов. Кафедра располагала клинической базой на 440 коек. Это была крупнейшей клиникой во всём Советском Союзе.
Вправление переломов и вывихов костей с последующей гипсовой иммобилизацией в его руках становилось искусством, ибо деликатными и точными манипуляциями ему удавалось очень и очень многое, хотя его правильно считали апологетом оперативной травматологии. В этой связи он говорил, что «переломы костей должны вправляться руками хирурга, а задача различных конструкций и приспособлений лишь в удержании вправленных костей и отломков» и «если закрытый перелом после операции осложняется нагноением, то в этом повинен хирург, а не пострадавший».
А оперировал Виктор Алексеевич элегантно (атравматично), хотя в те годы чрезвычайно скудными были импланты (пластины и штифты) для остеосинтеза костей. Никогда не повышал голоса, не унижал человека, не сквернословил, оставался интеллигентом и аристократом при любых ситуациях. Физическая крепость в нём гармонировала с большим достоинством и степенностью. Его отношение к коллегам не зависело от национальности! Недовольство его можно было понять при его слове «Холера!».
На фортепьяно он играл «по слуху». В детстве, оказывается, ему приходилось играть на колоколах. В.А.Чернавский считал, что этим развил свой слух. У Виктора Алексеевича была богатейшая библиотека по травматологии и ортопедии на русском и иностранных языках. Сам он издал доброкачественный учебник по травматологии, лечению переломов бедра, контрактуре Дюпьюитрена и хирургии кисти, а также переработал учебник по гипсовой повязке и издал его под двумя фамилиями: Г.С. Бома и В.А. Чернавского.
Красивый, статный, высокообразованный, собранный, педантичный и приверженный ко всему новому, он первым в Советском Союзе в городской системе здравоохранения открыл отделение хирургии кисти в больнице 4 г.Москвы и первым направил врачей в Курган для внимательного изучения компрессионно- дистракционной системы лечения переломов и деформаций костей по Г.А. Илизарову, хотя в коллеги больших кабинетах относились к работам Гавриила Абрамовича с высока. Виктор Алексеевич сразу же оценил большую перспективность внеочагового остеосинтеза по Илизарову для лечения пациентов с переломами и ортопедическими деформациями.
Профессор В.А. Чернавский одинаково внимательно консультировал больных самых разных социальных сословий: министра и рабочего. Первым в Москве организовал при кафедре консультативный кабинет для пациентов, а их было в столице много. Это способствовало разработке и внедрению в Москве единой методики лечения травматологических и ортопедических пациентов.
Учителем В.А. Чернавский был поистине великолепным, доброжелательным и требовательным. Уроки общения с ним навсегда останутся в моем сердце и памяти. Он вдохновлял на науку и на профессионализм своих учеников и коллег. В поздравлении учеников написано «..Ваши мудрые советы и указания были всегда для нас источником полезного и главного в работе и учёбе, примером принципиального и беспрестанного отношения к поставленной цели…».
С огромной теплотой вспоминаю свои выступления на знаменитых заседаниях Общества травматологов-ортопедов Москвы и публикации в научных журналах под его руководством. Виктор Алексеевич радовался моим стараниям, а меня это сильно вдохновляло. Был он большим интернационалистом. Никогда не слышал от него упрека в адрес ни одного народа. Политикой он особо не интересовался и сыну говорил: «не лезь в политику». А меня всякий раз спрашивал о новостях в Дагестане, Советском Союзе и мире, ибо я был постоянным читателем газеты «Аргументы и факты». Однако, помню его глубочайшее разочарование, когда Хрущев самовольно передал Крым Украине.
Ненавидел доносы. Один эпизод из его биографии, который мог бы стать Всемирным Уроком Нравственности. Один из преподавателей кафедры пожаловался В.А. Чернавскому на другого в первые же дни его прихода на кафедру из ЦИТО. Виктор Алексеевич внимательно выслушал, а по завершению доноса, попросил информатора пригласить того, на кого он доносил. Пришли оба, и тогда В.А. Чернавский попросил повторить информацию без утайки. После чего сказал: «А теперь я попрошу Вас обоих сохранить этот разговор при себе, и работать на пользу кафедры и больницы». На кафедре не было ни одного скандала и ни одного доноса друг на друга, а все научные, лечебные, педагогические, организационные вопросы и дискуссии решались открыто и доброжелательно.
Ещё один урок. Будучи признанным в стране приверженцем активной хирургии в травматологии (по остеосинтезу), стал замечать возрастание числа остеомиелитов и других осложнений после операций. Кстати, и у легендарного Олимпийского чемпиона Валерия Брумеля тоже был посттравматический остеомиелит большеберцовой кости. Спортсмен именно к В.Чернавскому приходил за советом до своей поездки к профессору Г.А. Илизарову и после завершения лечения.
О послеоперационных нагноениях, некрозах и ложных суставах костей стали говорить многие выступавшие на Первом съезде травматологов-ортопедов СССР. На этом съезде, проходившем в театре Советской Армии, во время дискуссии Виктор Алексеевич вышел на трибуну и жестко заявил: «Прекратите оперировать, если не умеете! Вините себя, а не остеосинтез!».
Кто бы сегодня заявил публично о том, что «из-за всё более возрастающего числа пациентов с грозными осложнениями не всякому, не везде и не всегда нужно проводить сложные операции по эндопротезированию суставов!». И в своей монографии: «Диагностика, лечение переломов и вывихов» В.А. Чернавский написал о том, что «неправильно думать, что за неимением апробированных фиксаторов хирург имеет право на использование случайных фиксаторов…, всякая импровизация лишь дискредитирует оперативное лечение переломов». Он всегда требовал точности в цифрах и результатах без приукрашивания результатов. Правда во всем: это его стиль в жизни и науке!
Мне была оказана высокая Честь бывать в доме Чернавских. Старший сын Чернавских - Николай был лётчиком на правительственных самолетах; умер рано от опухоли головного мозга, а младший сын Алексей – известный математик, профессор, специалист по искусственному интеллекту. Помню гостеприимство Зои Николаевны, супруги Виктора Алексеевича. Сама она тоже была врачом, одержимо заботилась о муже, стала «московской мамой» для многих аспирантов. Мудрая и заботливая супруга всегда помогала мужу в его искренней, благородной и важной Миссии служения медицине, пациентам, науке и ученикам. Они любили и обожали друг друга!
Виктор Алексеевич воспитал целую плеяду ученых из России и Узбекистана. Закономерно то, что он стал Заслуженным деятелем науки Узбекской ССР, но непонятно почему ему не присвоили звания Заслуженного врача или Заслуженного деятеля России. Вероятно, потому что не умел и не любил ходатайствовать за себя, хотя и являлся официальным консультантом «Кремлевской» больницы Главного четвертого управления Минздрава СССР. А ученики не догадались обращаться за своего Учителя с ходатайствами в верховные инстанции.
Вспоминаю несколько фактов из наших встреч. Зоя Николаевна, страдая артрозом тазобедренного сустава, хромала и меня попросила пойти в магазин купить продукты с её деньгами и со списком . Всё было исполнено, но мне было очень любопытно узнать вкус «Коровки» – неизвестных мне до этого конфеток: попробовал одну конфетку; мне очень понравился вкус, и с тех пор «коровки» стали для меня самыми любимыми конфетами. И всякий раз при этом вспоминаю незабвенную Зою Николаевну.
…Второй месяц моего пребывания в аспирантуре. Виктор Алексеевич спросил меня: «Приходилось ли оперировать больных с переломами шейки бедра?». «Нет, ни разу не приходилось, но я уже успел ассистировать в клинике при этих операциях». И тогда, он назначил меня оперирующим хирургом, а сам стал мне ассистировать! Волнения мои были беспредельными. Непостижимо и неслыханно, чтобы маститый профессор мирового уровня ассистировал начинающемуся аспиранту!
Я окончил аспирантуру, диссертацию апробировал вовремя, но ещё не защитил. В этот период Виктор Алексеевич пошел вместе со мной к знаменитой в Москве депутату Моссовета, главному врачу городской клинической больницы № 4 Валентине Барляевой с просьбой принять меня на работу в больнице, ибо в то время шла перспективная работа по хирургии кисти с участием А.А. Лазарева, В. Коршунова, М. Козлова, В. Гудкова и моего. Позже группа врачей «МОЛГМИ и ЦИТО получили государственную премию по хирургии кисти, но уже без меня. К сожалению, главный врач нашла «веские» национальные доводы не принять меня. Виктор Алексеевич был в шоке от этого. Я ему бесконечно благодарен и за это внимание к моей судьбе. Позже, на похоронах профессора М.В. Громова, который заведовал нашей кафедрой после В.А. Чернавского, я весьма «тактично» напомнил В.Барляевой об этом печальном её отказе.
А когда мне предложили работу травматологом в 4-м Главном управлении Минздрава СССР, то Виктор Алексеевич мудро заметил: «Ты человек с большой внутренней свободой и независимых взглядов, не хитрый и не любишь пресмыкаться. Думаю, что тебе не понравится там, не сработаешься, ибо у них особенная атмосфера…». И тогда устроился я травматологом в Московскую городскую больницу № 20, продолжая, уже будучи кандидатом медицинских наук и заведующим травматологическим отделением, консультироваться с УЧИТЕЛЕМ по тактике лечения того или иного пациента со сложными переломами и деформациями. Его советы всегда были бесценными!
После добровольного ухода на пенсию в 1970 году в связи с физическими недугами Виктор Алексеевич увлекся реставрацией старинных книг и журналов, переплетным делом и достиг в этом для него новом деле большого мастерства. И вспомнил я гениального химика Дмитрия Ивановича Менделеева, увлекавшегося коробками. Рисовал В.А.Чернавский прекрасно и всегда просил врачей нарисовать перед операцией ход всей операции.
В летные месяцы Чернавские снимали дачу в Подмосковье, ибо у них не было своей. Я мог приехать к ним в гости в любое время с ночлегом. Мне очень нравилась окрошка, приготовленная Зоей Николаевной. Вообще, она была очень щедрой, благородной, умной и заботливой; хорошо владела кулинарным искусством. Один штрих большой тактичности Чернавских. Хозяевами дачи была семья с грузинскими корнями. А у Чернавских была добрая собака Этери. Известно, что жену Сергея Орджоникидзе звали Этери. Поэтому Чернавские стали называть свою собаку не Этери, а Терри.
Когда же они оба оказались в больнице на лечении, то ключи своей квартиры они доверили мне, а после того, как Виктор Алексеевич остался без Зои Николаевны, я старался чаще бывать у него, разделяя его безутешное горе. Любовь друг к другу у них была сказочной, романтичной и возвышенной! Горько сознавать, что нет этих двух очень дорогих для меня людей, но утешает то, что они были в моей жизни!
Виктор Алексеевич был человеком высочайшей порядочности и абсолютного бескорыстия. Такие ученые и учителя, по-моему, сегодня, к сожалению, в большом дефиците. Я счастлив, что прошел аспирантуру у него! Светлая память о нем навсегда в моем сердце! Пока мы храним в памяти имена и деяния наших Учителей, мы тоже имеем право считать себя Их учениками. Дай Бог, нам силы и умения быть достойными своих Великих Учителей!
В Клятве Гиппократа говорится: «…считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками, и в случае необходимости помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора...».
Виктор Алексеевич не только много читал медицинской и художественной литературы, но имел свои мудрые наставления. Ниже приведу некоторых из них. «В медицине всё бывает» (нужно быть готовым к любым неожиданностям). «Пациента надо слушать» (дайте ему выговориться, чтобы получить полную информацию). «Береги поясницу смолоду» (не кланяйся, береги свое достоинство). «Взрослых не воспитывают» (воспитание нужно начать с рождения) и т.д. Сам он был соткан из Достоинств и Мудрости!
На завершающем этапе данной статьи я попросился в гости к сыну Чернавского- выдающемуся математику, профессору Алексею Викторивичу Чернавскому, который занимается математическим исследованием и моделированием искусственного интеллекта. Стены и столы квартиры переполнены не только художественными книгами, но также книгами по математике, физике, технологии.
«-Отец не учил меня жизни и не повлиял на мой выбор. Он был немногословным и его я воспринимал как Бога; не только его слова, мысли и реакции были ценными, но даже его молчание я воспринимал как абсолютную ценность…».
В его архиве среди дипломов и других документов я нашел журнал с кратким описанием пациентов, оперированных им (ныне это редкость среди врачей, ибо заняты заполнением огромного числа бланков в истории болезни). Нашел отчёт и оттиски статьей, им опубликованных. Их нужно бы хранить в архиве кафедры. Из множеств поздравлений в связи с 70-летием Виктора Черновского приведу лишь выдержки из поздравления коллег.
«Мы чествуем Вас как крупного ученого, высококвлифицированного травматолога-ортопеда и педагога. Ваш большой и славный путь в Советском здравоохранении от рядового врача до профессора, руководителя кафедры травматологии и ортопедии всегда отличался любовью к науке, заботой о здоровье советских людей. Вы служите примером активного участия в общественной жизни, мудрого воспитателя молодежи…» (Коллектив хирургов и травматологов институт скорой помощи им Склифосовского).
«Ваш богатый многолетний научный и клинический опыт работы в травматологии и ортопедии снискал Вам заслуженное уважение и признание среди многочисленных Ваших учеников и последователей, к которым Вы всегда относитесь с одинаково необходимой требовательностью и вниманием. Ваши мудрые советы и указания были всегда для нас источником полезного и главного в работе и учёбе, примером принципиального и беспристрастного отношения к поставленной цели. Постоянное стремление к поиску лучшего, совершенного и неудовлетворенность достигнутым, умение видеть нового и трезвая оценка возможного стали Вашим творческим сredo…». (Коллектив кафедры травматологии, ортопедии и военно-полевой хирургии 2-го Московского медицинского института им. Н.И.Пирогова и клинической базы 4-й городской больницы). Эти слова имеют непреходящее значение для любого учителя во все времена.
Подспудно мои устремления были направлены соответствовать Ему, что не всегда и не во всем удалось, но если бы была Клятва ученика об Учителе, то профессор Виктор Алексеевич ЧЕРНАВСКИЙ абсолютно соответствовал всем моральным и профессиональным канонам УЧИТЕЛЯ! Иногда он снится мне.
Такие интеллектуальные и высоконравственные и высокопрофессиональные Личности, как профессор Виктор Алексеевич ЧЕРНАВСКИЙ облагораживают человечество!
04.10.2018 г.
Доктор Магомед Абдулхабиров, abdulkabirov@yandex.ru, 8-903-577-35-25
Нет комментариев. Ваш будет первым!
