Воспоминания о первом дне вторжения
21 год назад, рано утром 7 августа 1999-го, крупный отряд боевиков под командованием Шамиля Басаева и Хаттаба вошел в Ботлихский район Дагестана. Боевики объявили, что намерены освободить Дагестан от российской оккупации.
Я тогда работал в расчетно-кассовом центре Национального банка Дагестана в Ботлихе, это структура Центробанка. 7 августа 1999 года пришлось на субботу, в этот день я обычно отсыпаюсь за всю неделю. Но в то утро мне не дали выспаться. Дети подошли, говорят: «Папа, вставай, война началась!» Я их отогнал, думал – шутят. Не встал, когда жена сказала, что какие- то вооруженные люди захватили соседние села. Потом пришла мать: «Сын, вставай, война!» – «Какая война?» Мать сказала, что села Ансалта и Рахата захвачены вооруженными людьми, пришедшими со стороны Чечни. Она велела мне выйти и быть со всеми. Было часов семь утра. Все ботлихцы собирались на площади перед бывшим зданием колхозного управления, где традиционно собирается сельский сход. К восьми часам почти все собрались. Открыл сход Магомеднаби Азаев – он тогда работал проректором Дагестанского политеха и был в отпуске. Азаев сообщил, что вооруженные бандформирования вторглись со стороны Чечни и захватили села Ансалта и Рахата. Командуют отрядами Шамиль Басаев и Хаттаб, штаб они основали в Рахата, на территории бурочного комбината. Туда уже уехала на переговоры делегация из Ботлиха: имам села и глава села Ботлих, и.о. главы района и некоторые другие. Азаев сказал, что, по имеющейся информации, боевики намерены к вечеру захватить Ботлих, поэтому было решено создать народное ополчение.
Басаев перед вторжением неоднократно бывал в Ботлихе и знал некоторых людей из районного руководства. Эти довоенные встречи проходили официально в форме контактов между Ботлихским районом Дагестана и Веденским районом Чечни. Поэтому члены ботлихской делегации знали Басаева, а Басаев – их. И они спросили Шамиля, зачем он пришел с войсками. Тот ответил, что целью является джихад и изгнание власти неверных. Имам Ботлиха ему ответил, что нет оснований для джихада, никаких препятствий для мусульман власть не чинит. Но эти разговоры ничем не завершились. Уже к возвращению переговорщиков ботлихцы создали штаб ополчения, сформировали отряды, выставили патрулирование. Штаб состоял из 11 человек.
Первым делом, все имевшиеся в селе автомобили отправили на вывоз жителей Ансалта и Рахата, которые в массовом порядке уходили из захваченных боевиками сел. Все оружие, которое было у ботлихцев – в основном охотничье, но было и боевое, – задействовали для нужд ополчения.
В тот день меня неоднократно вызывали на работу в РКЦ. Республиканское управление Центрального банка России требовало уничтожить всю денежную наличность в хранилище. А это огромные деньги. Я ответил начальнику нашего РКЦ, что подпишу любые акты, но прийти не могу, так как занят организацией ополчения.
В это время вместе с Магомедкамилем Дибировым (известным в Дагестане строителем дорог, ныне ведущим проект «Дорога предков - Бузна-нух»), поехали в район аэропорта, где были военные. Без препятствий подъехали на уазике прямо к армейским генералам. Там были один генерал-полковник и два генерал-лейтенанта, рядом с ними министр внутренних дел Дагестана Адильгирей Магомедтагиров и один известный, высокопоставленный республиканский чиновник.
Мы попросили у генералов дать оружие нашим ополченцам под гарантии наших ответственных лиц в правительстве республики или в районе. Один из генералов, извинившись, ответил: «Ребята, у Москвы нет доверия местному населению». Мы тогда обратились к А. Магомедтагирову, но он ответил, что не может дать оружия. Потом начался обстрел из гранатометов с «Ослиного уха» и тот чиновник со словами: «Ребята, отсюда надо чухать!», побежал к вертолету стоявшему в метрах 200-300 с не выключенным двигателем. Всех генералов, включая министра ВД, к вертолету подвезли мы на нашем стареньком уазике.
.jpg)
.. А вечером тот самый «беглец» заявил по республиканскому телевидению следующее: «Анди стоит намертво, Гагатли стоит намертво, Ахвах стоит намертво, а в Ботлихе предатели!». Все ботлихцы возмутились: Ботлих в тот день был единственным местом, где организовали вооруженное противостояние бандформированиям. Ни в Анди, ни в Гагатли, ни, тем более, в Ахвахе никаких боевиков 7 августа не было. Поэтому ботлихцы были сильно возмущены и выразили это в своем Обращении к руководству РД. Глава республики извинился перед ботлихцами за эту выходку высокопоставленного чиновника.
Как говорил один местный учитель, многие из тех, кто получил высокие государственные награды, в случае, если бы Басаев все же захватила Дагестан, получили бы точно такие же награды и от той стороны и даже заняли бы высокие должности при новой власти.
В такой ситуации оказались ботлихцы при полном отсутствии районной, республиканской и федеральной властей. Штаб обороны Ботлиха при таких обстоятельствах взял на себя ответственность за все, что происходит в райцентре. В конце первого дня вторжения к нам прибыла бригада казбековских ополченцев - около полусотни вооруженных людей. И встали рядом с нами. Ботлихцы никогда этого не забудут. Это подняло наш дух, каждый из них расценивался как десять, как сто человек. Мы поняли, что мы не одни. Но вскоре им пришлось уехать, потому что уже на их границе начались тревожные процессы.
В первый же день наш штаб принял решение о вывозе из Ботлиха женщин и детей. Существовала угроза, что по опыту Буденновска женщины и дети могут быть взяты в заложники. На следующий день почти все ботлихские женщины и дети были вывезены. Этот шаг ботлихцев продемонстрировал всем решимость, с которой мы намерены защищать свое село. Правда, ботлихские женщины и дети оказались без внимания властей, когда они прибыли в Махачкалу. К примеру, моя семья в Махачкале более 10 дней вместе с другими родными ютилась у родственников в 3-комнатной квартире. Это в общей сложности 35 человек, из которых более 20 – дети. Те дни они до сих пор вспоминают с ужасом. Стояла жара, в течение суток не было ни минуты, когда хотя бы один из грудных детей не плакал. А один правительственный чиновник из числа уроженцев района, занимавшийся по поручению республиканского руководства размещением беженцев в санаториях и базах отдыха сказал: «Ботлихских женщин и детей не будем принимать, ведь Ботлих не захвачен боевиками».
Два дня ботлихцы сами противостояли тем бандам. Боев не было. Видимо, когда Басаев увидел, что мы вывезли женщин и детей, то понял, что занять райцентр без боя будет невозможно. Но было тяжелое психологическое противостояние. Ботлихская молодежь настойчиво требовала у районного военкомата и милиции оружие. Из РОВД было получено 25 автоматов и еще 10 карабинов от правительства, при военкомате под давлением ботлихской молодежи сформировали комендантскую роту, человек - 30.
Боевики, слава Аллаху, на нас не пошли со своим мощным вооружением. Я даже представить не могу, каков бы был итог боестолкновений, но точно знаю одно: каждый из нас был готов умереть защищая свою землю. Вот эти два дня психологического противостояния каждому ботлихцу стоили, наверное, лет 10-20 жизни. Потому что их семьи вывезены, а здесь они стоят лицом к лицу с людьми, которые пришли с оружием, хорошо вооруженными. Мы ежечасно звонили руководству республики – председателю Государственного совета Дагестана Магомедали Магомедовичу Магомедову, а он нам отвечал: «Мы сами не знаем, что делать. Ждем приезда Степашина (на тот момент председатель правительства России)".
И вот девятого августа Сергей Степашин прилетел в Махачкалу, встретился с руководством республики и улетел обратно в Москву. Вернувшись, он доложил президенту Ельцину о возможной потере Дагестана. Ельцин тут же отправил премьера в отставку и назначил исполняющим обязанности главы правительства В.В. Путина.
С этого назначения началась другая история войны – и по содержанию, и по смыслу. Мы поняли, что все-таки есть государство и вздохнули облегченно.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
